@темы: Уилсон,, Хью Лори,, юмор, Хаус,

@темы: слэш,, Уилсон,, юмор, Хаус,

@темы: юмор, Кадди, Форман, стихоплетство

Интересно, удастся ли найти в ней источник возбуждения вдохновения?

Удалось! В комментариях anka-yarka оставила потрясающее стихотворное резюме! Кто серию смотреть не хочет, читайте стих, там есть всё!

@темы: обсуждение серии, юмор

@темы: слэш,, Уилсон,, юмор, Хаус,

пишет фаргаш

05х16 "Метадоновая мистерия" и 05х24 "Король Лир"

Это любимые мной серии "Хауса" (не хотела говорить "одни из", чтобы не создавать иллюзии существования сравнительного ряда, раз речь о любви).
А душа у меня простая, и трогает ее трагическое. А античную трагедию я умею найти даже в инструкции по пользованию микроволновкой (вот в ней особенно))))). А Хаус - излюбленный вымысел моего сердца.

Так что, два лучших (мой взгляд, мой)) эпизода "Хауса", дилогия.

читать дальшеХаус. Приемы создания образа? А во взаимодействии с другими персонажами, попросту.
Метадон за Хаусом доедал и Вилсон.
Даже потерял способность к рациональному рассуждению, заставил себя и Кадди (вот ведь сила самовнушения) поверить, что метадон может быть безопасен для Хауса. Да почему? Потому что Хаус не такой как все? Потому что Хаус - это Хаус? Это сильнейшая составляющая серии: Вилсон не просто восхищается Хаусом, это преклонение, Хаус в его глазах может волшебным образом (не спрашивайте как, это же Хаус) не подсесть на метадон, не получить десятки побочных эффектов, в том числе и снижение уровня интеллекта, изменение личности и т. д.
(я читала описание препарата, думаю, Вилсон тоже в курсе ))), и сначала в ужасе почти неконтролируемом, а потом, когда его захватывает мечта о том, что Хаус может не испытывать мучительной ежедневной боли, он перестает связно мыслить и обманывает себя, он хочет только, чтобы другу перестало быть так больно)
Как всегда, когда речь идет о Дисней Хаус Лэнде, Вилсон слегка, чуть-чуть не додумывает, подсознательно, спасительно для себя не додумывает, ему невероятно сложно представить, что Хаус может с чем-то по-настоящему не справиться (кстати, отсюда и та радикальность, с которой он иногда действует в отношении Хауса), так как это означает крушение его мира, а этого, потери (в данном случае, вообще всего, что у него по большому счету есть), он просто не переживет.
Физически, конечно, переживет, ну, может, сердце болеть будет постоянно, может, галстук, приходя домой, будет с большим ожесточением кидать куда попало, может, будет часами сидеть в кресле, может, заберет к себе рояль и гитару Хауса, но на работу ходить будет и с коллегами останется ровен, но в остальном это будет что угодно, но не Вилсон, они друг без друга не функциональны, как сказал ДХКЛ.

Как играет это РШЛ, одновременно и мечется, не понимая, почему что-то очень, как-то очень не так, и отпихивает обеими руками понимание, в результате обе части его сознания находят компромисс в заглядывании в глаза и подталкивании Хауса к решению проблемы с Кадди, оба чувствуют, что ответы все переплетены и можно раскручивать с этой истории, а заодно убедиться, что все равно, какие бы Кадди и Эмбер не присутствовали, когда один из них заходит в комнату, всем ясно, где для каждого центр вселенной.
У Вилсона все из рук валится, мысли вокруг Хауса, а так как масштабы бедствия рацио )) отодвигает в дальний угол сознания, то он просто крутится вокруг, даже к Кадди пришел настолько беспомощный и растерянный, что и предлог какой-то особо дурацкий с собой притащил (то ли получше не нашел, то ли решил, хрен с ней, пусть догадается уже, что поговорить надо о Хаусе (а больше вообще нету ничего сейчас), и поговорит).
Вся сцена в кабинете Кадди и вскрик Вилсона "Ты с ним спала!" незабываемы, представляю, как Вилсон, забыв надеть халат/пиджак, несется к Кадди прям с того места, где накатило осознание, чтобы посмотреть ей в глаза, змее подколодной, а в голове стучит "с НИМ спала", чего-то там, говорят, прячется в деталях ))))).
А потом продолжается брожение вокруг Хауса, Вилсон ищет его взгляда, ответов на заданные неважные вопросы, прокручивает, прокручивает его и свои слова, но упорно ходит кругами (это при всем своем уме и относительном знании Хауса; на относительности знания буду настаивать по-любому)))). В диалоге на галерейке второго этажа над холлом причину этих обходных маневров еще раз напоминают, когда звучит чуть не жалобное "тебе же будет больно" (get hurt) (с) Вилсон.

Центральная сцена эпизода. Свидание в баре. Нет, сцена не пронизана страданием/тоской, хотя большого человеческого счастья там тоже не наблюдается, зато есть та самая связь, которую не выбирают (возможно, с одной стороны и не выбирают, а другая и есть само воплощение выбора для тех, кто оказывается рядом, вернее, для тех, кого выбрали, чтобы быть рядом), Хаус знал, что Вилсон узнает про метадон, ждал, чтобы узнал, и еще более отчаянно ждал, не делая признаний себе. Не "не признаваясь даже себе" (кошмарное выражение, как собака Габи), а отложив признание, не позволив ему быть оформленным в четкую мысль, что ждет от Вилсона возврата ... к себе (пришлось таки сказать)))), невероятному, стремящемуся уйти от боли, но никогда не настолько, чтобы пожертвовать ради этого даже мыслью, даже тенью от мысли, которая могла быть не замеченной.

Хаус не хочет (не желает!) обратиться за помощью, ему нужен Вилсон, который сам увидит и сам кинется, а не помощь вообще абстрактная, ему нужна помощь Вилсона, но в ситуации, когда необходимость помочь создана самим Хаусом ("не нужен, но желанен").
Хаусу больно (кто еще не в курсе?), и он ненавидит эту боль, которая корежит его нервы, но с чего Кадди (и по умолчанию не она одна) решила, что боль - единственное, что мешает ему быть счастливым? Хаус не может, не может быть счастлив, без боли или с болью, это не горе, если болит нога, петли дверные многим скрипят, многим поют, кто вы такие ... !!!.
Хаус это знает, а Вилсон знать не хочет, потому что любит, и страдает от физической боли Хауса не меньше, чем от своей ("Ты делаешь ему больно, физически" (с) Вилсон Кадди в эпизоде "Кадди искрометно шутит", для Вилсона исчерпывающий довод), поэтому Хаус, прослушав последовательно про героин, затем про метадон, про идиота, про все, что Вилсон наговорил, воспринял это как ... Вилсона, своего единственного друга, очень умного, конечно, догадливого, стремящегося к контролю (чтоб не поранился драгоценное его божество полубезумное), но не всегда понимающего, зачем он Хаусу.
Например сейчас затем, чтобы напомнить, что "это не горе, если болит нога ...", а то Хаус сам не знает, но хочет услышать от Вилсона (не сами слова, а те, что к ним ведут), и соглашается на встречу еще и потому, что хорошо ему с Вилсоном )))) мне представляется совсем простая штука: хотели ... ))).

Разошедшийся по скринам взгляд Хауса из общего тона происходящего (Хаус ускоряет предсказуемое, сообщая Вилсону и вилсоновы подозрения и планы) выбит, этот взгляд к самой ситуации (пьянка с другом), хотя бы потому, что он так пронзителен и полон мертворожденного ожидания, отнести нельзя.

В сущности, любовь в понимании Хауса (ну мой все время взгляд, мой, ну сугубый) - безоговорочная вера, поэтому они все время будут сталкиваться, так как Вилсон Хаусу сгореть в саморазрушительных огнях не позволит (эгоизм тоже бывает жертвенным))), вот она, формула:
- Я... Я... Я буду ждать тебя.
- Не то!
- Я... Я очень люблю тебя.
- Не то!
- Я буду верен тебе.
- Не надо! (с)
А о сыром порохе Вилсон не скажет, он его сам подкладывал (03х01, случай с парализованным самоубийцей, диагноз которого Хаус устанавливает интуитивно, а Вилсон уговаривает Кадди не сообщать Хаусу, что диагноз верен, чтоб Хаус летал пониже)

Полет на метадоне невозможен. Полет, это когда Хаус чувствует себя бессмертным и ... пытается убить ))). А здесь симулятор полета, и Хаусу с его отчаянной гордостью унизителен.
Поэтому метадон и летит ))) в урну, а Хаус остается с крыльями (которые "болять мои крылья"), потому что счастье не возможно в мире, на который смотрит Хаус (слишком умен и пожил он для другого взгляда), а искусственная эйфория и др. эффекты мешают ему видеть этот мир без прикрас, и менять его, потому что Хаус - созидательная сила вселенной.
Все несбывшееся можно воплотить, если жить достаточно безумно. (с безличным понятно, его - вочеловечить))))

Кстати, в отличие от Кадди, которая получила от души, Вилсон прекрасно понимает, что сделать Хауса счастливым с помощью перманентной стимуляции центра удовольствия не получится: Хаус посложнее крысы, а Кадди пытается приспособить Хауса к интерьеру своей квартиры, кажется, искренне, за что и не сдерживаясь Хаус рассказывает ей, что насквозь видит и что его тошнит от этого:
- Ты можешь получить меня только таким. (с) Хаус (ударение на слово "ты")

Иногда (зависит от автора сценария, или от случайности)) эпизоды "Хауса" как-то особенно полны играми в слова, когда играют ))), наряжаются ))).
В 05х16 говорили напрямик, нечасто так просто, без "глубокомыслия", без идиотических параллелей звучат слова о Хаусе, который более всего боится потерять себя (Хауса делал Лори), потерять хоть один оттенок оттенка своего мироздания, потому что по большому счету у нас больше и нет ничего, кроме категорического императива своего "воздуха" (помните трубача в 01х09, их диалог об одержимости, о том, что если нет "воздуха" - способности играть, то нафига здоровые ноги тому, кто знал, каково это - играть музыку для Бога), Хаус выбирает "эту чудную игру", музыку, которую никто, кроме него не сыграет.
Это не страх перемен (Кадди - дура, извините очередную банальность), это страх забыть, как быть композитором.

Декларированный инфантилизм Хауса - это трезвейший и трагичнейший взгляд на мир, взгляд очень умного и талантливого человека, взгляд одержимого, взгляд героя трагедии: "Знать, что ты обречен, но действовать так, как будто не знаешь, что победа невозможна" (каноническое определение трагического).

Основной план сцены (все та же в баре) - диалог о том, что с собой делает Хаус. Полное соответствие и действий и слов. О наркоте Вилсон догадывается, естественно, первым (пересказывая персонажей второго порядка, Форман/Каттнер, который зарвался с "Хаус обычно умнее меня" (наверно, этим он Хауса и забавляет, способностью допускать в своей индийской голове подобные мысли), и "Вилсон всегда умнее Формана"), засаживается в засаду со стаканом коньяку и ждет. Хаус, возможно, если бы так сосредоточенно не пытался дать себе хоть несколько дней наивной уверенности (пусть полууверенности), что не знает исхода метадоновой кампании, заставил бы Вилсона травить "Моцарта" изощренно и долго, но, как уже говорила, не до того ему.
Дальше мы слышим, как Хаус сам ответил на заданные им самим за Вилсона вопросы, подробно описал меню и накатил стакан.

Вот между "меню" и "накатил стакан" и был тот самый взгляд, когда в глаза Хауса стало больно смотреть (см. скрин выше).

Накатив, Хаус заканчивает с ужином и выходит блевать, Вилсон за ним, и если продолжить разговор о "переднем плане", то Хаус не просто подставы ждал, он ее уже сыграл для себя, и теперь шел к финалу через надрывно шутовское выбрасывание трости, через разговор с Кадди и далее по списку, который у него был, но он разрешил себе какое-то время в него не заглядывать.
Вилсон в засаде с коньяком, от волнения не сумевший придумать ничего более изящного, мне кажется, вызывает у Хауса желание наговорить нежных глупостей этому манипулятору-контролеру (ну, это уже совсем хилсон-хилсон форева, мои извинения)))).

И ни с кем другим не выпил бы он этого стакана, да и никто не стал бы вокруг него так прыгать, вообще вся ситуация возможна только для них двоих, поверить, что Хаус не ждал появления Вилсона, когда вышел легкой походкой "два пальца в рот", я не могу (тогда terrorists win))), Вилсон должен был выйти за ним, должен был увидеть, потому что кроме Вилсона Хаусу и некому кричать о своей боли (а он именно кричит о боли, когда сообщает про метадон и про то, что теперь не больно, потому что (кажется, уже по третьему разу если трижды сказал, значит верно))))))) только так может сказать о том, как же дико больно все время).

Хаус уходит не раздраженный, он уходит, еще сам не до конца понимая, когда вернется к трости и викодину (викодин, чтоб не сдохнуть от боли, а не чтоб избавиться от нее), но зная, что вернется, а Вилсон ... мне показалось, Хаус еще раз убедился, что Вилсон рядом, и ему от этого правильно было, вот! Но слишком занят был своей проблемой, своей обреченностью.
А вся затея обречена заранее, разговор с Вилсоном (предсказуемый от слова до слова, Хаус говорит за него) встал на свое место в решении задачи, и ответ был известен, но Хаус человек же, пусть и гений, и он позволил себе отложить ответ (см. выше "отложив признание"), надеясь ... ни на что, просто отложив, с судьбой Хаус не играет, но иногда скалится ей, уверенно и в лицо.

Содержательный план сцены (это я опять возвращаюсь в бар))), конечно, глубже, внешняя сюжетность в "Хаусе" никогда не исчерпывала содержания (не считая сцен с 13-ой, в 05х16, кстати, добрые люди подсчитали, ее экранное время сравнительно с временем ДХКЛ 21 к 19 минутам, в пользу Вайлд).
Мы привыкли к безмолвным монологам хилсона, на этот раз поверху всего выше сказанного видим часть безмолвного монолога (длящегося сколько? не один год), или скрытого диалога, если точнее, когда собеседник вроде и видит твои глаза, но из тысячи "слов" боится выбрать неверное и молчит.
Хаус смотрит на единственного друга (и знает, что когда встанет и гордо удалится, продемонстрировав, что насквозь все видит, друг пойдет за ним, потому что тоже видит насквозь), и так много всего между ними и наполняет воздух так плотно, что движение невозможно.

5х16 мне вынесла мозг, унесла ла-ла.
В очередной раз, невыспавшаяся и насупленная в связи с этим, вместо работы сидела и перебирала причины появления финального Хауса с лицом, пронзительным беспощадной правдивостью, веристическим портретным скульптурным прекрасным, лицо ДХКЛ, не смягченное щетиной, это сухость и точность единственный раз созданных безупречной рукой линий, какая-то отчужденность этого человека от фона (будь то вещи ли люди), не выше, а рядом, резкой пластической лепки глубокие складки у губ и между бровями и сосредоточенные, затененные глаза, подчеркнутые скулы, впалые щеки и набухшие мешки под глазами, за такие лица человечеству в целом Бог может простить кучу фигни, я думаю. Усталый, постаревший, незаурядный, наивный, умный, глубокий, грустный и все это подавляет спокойствие и сила, и благородство в каждой черте.
Хаус (и ДХКЛ) слышит слишком много нот, чтобы не играть. Про это чертову способность ДХКЛ слушать, уже говорила раз пять, но она меня восхищает неизменно ...
... зашибись, я перечитала начало этой фразы ... причины она перебирала, белое безмозглие ... хотела то я сказать, мол, какого фига Хаус побрился и приоделся, направляясь к Кадди, хотя метадоновая трагедия была уже отыграна?
Зачем, уже заходя на финальный, совершенно ослепительный выход (я уже говорила о финале серии, Хаус там - блеск стали), он с галстуком на шее разглядывает Кадди с ее смешным списком требований, снисходительно шутит (кабинет и зарплата) и чуть скривившись говорит "спасибо" от двери? То есть, почему спасибо понятно, но кому, Кадди? За что? С метадоном покончено уже и так, он пришел с принятым решением (ну, я уже говорила, что решение он знал еще до начала спектакля). Неужели галстук для того, чтобы сорвать его как занавес перед выходом на сцену? Да!
И все остальное для того же. Это еще один, последний щемящий аккорд этой истории, последние несколько шагов без боли ...
Вот он, лучший момент серии:

Лоренцо, занавес, скотина!, а маэстро, урежьте марш!

И еще один: его выход из кабинета Кадди, полуоборот от двери и взгляд запредельно уставшего человека, но раз уж не можешь убедить себя, что небо не упадет вниз без твоих плеч, то тащи.

Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить - не поле перейти.

А после 05х24, Финала пятого сезона, 05х16 превратилась в абсолютный алмаз, "Метадоновая мистерия" у меня является частью 05х24, они парные (вот именно они, а не две последние сдвоенные сезона), та трагедия оказалась первой частью дилогии (возможно, трилогии, как и положено трагедии)))), обреченность, но невозможность не исполнить, выбор, и, как говорил Лосев, бомбы, которые сыплются не с неба, а с твоего потолка (это он про Еврипида, правда, говорил))), и все равно выбор, свобода ... хотя бы воли, свобода опередить богов, казня себя так, как им и не снилось.

Хаус предельно жесток по отношению к себе, как он назвал себя, покачнувшегося от очередного удара, за минутную слабость, за то, что позволил себе, больному, измученному, обмануться?
Тем, кто ты думаешь, ты есть, сочинителем историй (с) Хаус - он себя бьет хлестко, хлеще веселых богов, поэтому им с ним и не поиграть, опаздывают.
Как поняли все присутствующие, сначала опять о 05х16, в которой )))) началась эта история, не придуманная она, это о нем - излюбленная месть за полеты: дать герою иллюзию победы и об незащищенное лицо, чтоб не улыбался, эту иллюзию разбить (чтоб подумал, что первая стена, которую с кровью пробил, и есть настоящая, чтобы затем больнее расшибиться о вторую), именно метадон в мусорной корзине дал Хаусу возможность придумать викодин там же.
До чего ж больно его опять ... только 05х24 позволила осознать ту степень обреченности, которой вся Метадоновая пропитана, оказывается, занавес взвивался под дружный хохот мстительных богов.
Но рано радуются, у него у самого кровь - серебряный буйный поток, и это мир Хауса. К слову, кроме викодина галлонами, все же еще и смерти Эмбер и Катнера, случившиеся без спросу, подкосили Хауса, в его мире не должно быть таких самоволок, и смерти нет (все эти Хаусовы эксперименты с ножами в розетку).

В 05х24 необходимо было пройти через перечеркнутую галлюцинацию.
Гордость, гордость и любовь, поэтому Вилсона не было рядом, когда измученное тело выстроило историю красивого желаемого (кем желаемого? Тем, чьими устами озвучено "не сдаешься" (с) Вилсон), для него и создана чудесная сказка про воскресение, чтоб не видел, как корчится, чтоб увидел, как опять летает. Кадди (да не вычеркиваю я ее)) - сиделка с мед. образованием, не перед Вилсоном же блевать в сортире.
А еще тщеславен Парамоша Хаус ))), на фиг ему Кадди сдалась (Вилсон ему про отношения с ней, а Хаус все слово вечность самизнаетеизкакихчетырехбукв собирает (да-да, первая "ж"), но в собранной истории Кадди ему в любви признается безответной и на шею кидается - силен мужик, трезвость рассудка разваливается, но под фанфары ))))).

Хаус после вилсонова "ты не сдаешься" решил подарить сказку тому, кого он выбрал, чтобы быть у него, потому что тот верит в сказки, если речь идет о Хаусе (об этом говорила раз ... несколько, выше), и поверил (если разговоры с Вилсоном в 05х24 не были частью галлюцинации, хотя, на возможность обратного указывает диалог о "Кадди не замене викодину". С другой стороны, ни один из диалогов не вылез в воспоминаниях о реальной ночи, когда Хаус не смог пробить головой стену (эх, "рыбалка" (Кадди с журнальчиком про рыболовство), блин, ведь сюр же, сюр, бред и указание на бред, на иллюзию).
Вилсон поверил в быстрый детокс (все диалоги не могут быть иллюзией), опять, как в то, что метадон для Хауса не так уж вреден.

Вилсон чувствует (вряд ли желая оформлять это в слова), что Хаусу необходимо спешить, и вслух говорит о ребячестве, а сам непрерывно толкает его вперед, к разгадке, к спасительной слепящей убийственной истине, но от которой можно выходить на новый разворот.
Разворот происходит в эпизоде постановки диагноза (Райнер, приглашенная звезда, человек из раньшего времени), когда Хаус только что поговорил с наконец в нужной стадии рассерженной Кадди (Вилсон его отправил на подвиг))) и тут же переключился на то, что составляет его жизнь, на установление связей в этом вывихнутом мире, и тут то находится очередной поворот к ответу, к ответному удару, когда Хаус побеждает уводящую от боли и правды "спасительную" ложь, созданную его же искалеченным телом.

Кадди никуда не приводила Хауса, думаю, он просто развернулся и пошел к Вилсону, как всегда за спасением, а она сопроводила ...
Сцену "Перед лицом истины" )) в кабинете Вилсона РШЛ сыграл ... пусть будет потрясающе (все равно слов почти нет), его Вилсон - тот, кто видит мир Хауса таким, каким он частично и для него создан, до горизонта, и этот мир расползается не только в руках у Хауса, Вилсон загоняет страх в угол из последних сил, а в финале - ради Хауса, вот тут у него сил уже немеряно находится, когда он понимает, что его безумное (уже в прямом смысле ))) божество больше не может держать их общее небо.
Он всю серию на грани сам, чувствует, что все рушится, но не разрешает себе потерять контроль, надежда в глазах все время, и такая боль, любовь (вот о чем Лори говорил, когда называл финал ошеломительным, вот с чего РШЛ заявляет, что любит играть в "Хаусе", это счастье - получить возможность сыграть эту близость, это полное приятие).
А Хаус, мучимый, отчаянный, дотащивший себя, доползший до последней черты в этом витке мира Хауса (слова Вилсона)
Да что ж он ни под один удар не уходит, все принимает ... потому что я жить хочу, чтоб мыслить и страдать! (единственно верное определение причин любви к жизни, и ее сути, и да, это определение дано самой гармоничной личностью русской культуры, погруженной в забавы, не, я не сравниваю, просто точность формулировки поразила в очередной раз)

Сравнивая с коробящим меня надрывом финала 4-ого сезона, когда РШЛ вытягивал идиотские сцены страданий по "токмо волею пославшей мя жены" собственными нервами, насколько здесь все пропитано сдержанностью, достоинством, страстью, любовью, болью (а фиг с ней, с рифмой), тонкостью, благородством, верой, и любовью, любовью ))).

За восхищением "ах, как сыграно!" чего-то забывают часто основной вопрос, а он, как ни странно, звучит не "как", а "зачем" ))), вот мне кажется, что уникальность лица ДХКЛ во многом определяется наличием этого вопроса в его голове (это вообще, не только применительно к данным сериям).

Параллельно смонтированный финал серии сначала вызвал восхищенный присвист, когда поняла, чего удумали )), потом просто захватил.
Взяли и без кривлянья воспроизвели культовый монтажный прием, на который после "Нетерпимости" впрямую в полном объеме и заново решился только Коппола в "Крестном отце", безбашенность меня восхищает, Песни Невинности и Опыта )))).
Взяли и порезали бумажные фальшивые свадебные цветы взглядами в бездну со звездами. Над тортом и блондиночками солнышко и много ненужных перемещений, над Хаусом и Вилсоном пасмурное небо и пустота и одно единое движение, общее, все кадры с ними сняты так (сфокусированы на их фигурах и лицах, остальное неярко до незамечания, Хаус смотрит - не видит, весь в себе, и только чувствует, что Вилсон рядом), чтобы дать ощущение, что они замерли, а планы за окном машины и парк вокруг здания больницы скользят вокруг, не задевая, потом они разрывают взгляды, и Хаус идет по выбранному (как в "Крестном отце": выбор сделан и понеслось) пути, один, но за его спиной Вилсон (будет ждать и сохранит, в том числе деньги, часы, ключи от их дверей))).
Никто не идет в одиночку ...
РШЛ улыбается, упрямо, уголком губ, для себя и для Хауса, не разрыдается, вот только соберется и все сделает, только вот не заплачет и все будет. Если продолжить реальность сериала, то есть еще лицо, с которым Вилсон, придя домой, уткнется молча лбом в стену. А ночью в потолок пялится будет, Хаус в палате, Вилсон у себя (а возможно, на квартиру к Хаусу ночевать пойдет, тот же ему ключи отдал и за домом проследить велел).

И финал, где подрубили звук свадьбе, чтобы тишина их игры была оглушительней (Иган от канона не отступает: в "Крестном отце" звук шел из собора, где проходили крестины, а здесь идет молчание Их сцены).
Думаю, даже если бы это был последний сезон и Хаус знал, что уходит навсегда, он уходил бы точно так же.

И Хаус точно что-нибудь цедил на подходе к психушке вроде "На палубу вышел - дыханья уж нет" и " Врагу не сдается наш гордый Варяг".

Для Вилсона не существует Хауса, уходящего навсегда, нет такого понятия и все тут, я уже выше и выше и выше говорила, что когда речь о Хаусе, законы, обязательные для остальных людей, оказываются не работающими в представлении Вилсона.
А Хаус всю жизнь в одной невероятной дороге, он даже когда обречен и ясно осознает, что победить невозможно, будет двигаться вперед так, как будто не в курсе; он трагический герой, это его определение.
Так что уходить он будет именно так, под "Я люблю, тебя жизнь, и надеюсь, что это взаимно!!!"
И я думаю, что то равновесие и тишина не смогли бы вынести ни одного лишнего движения, как они взгляды то вынесли и не закружились обломками ...
Сыграно в единстве: вот сейчас, вот так. Не может быть ни одного лишнего действия, а во взглядах и лаконичных движениях было все (недаром контраст между суетой и перемещениями тел туда сюда в сценах свадьбы, и недаром РШЛ за захлопнувшейся дверью застывает, забыв плечи опустить и выдохнуть, он положение рук, вдоль тела неловко как-то опущенных почти не меняет, он вообще забыл, что кроме глаз Хауса еще вообще что-то есть).

А о лице ДХКЛ на этих кадрах мне нечего сказать, слов таких нет.
В их полной тишине, в их общей пустыне
Вой, вихрь, вовсю! Жги молния! Лей ливень! Король ...

Захлебываюсь высокими словами, дурочка, ей-богу ))))

Чтоб развеяться:
Вилсон в комнате для посещений псих. клиники Мэйфилд, в углу переглядываются и шепчутся ночные сиделки, проведшие у постели бредящего Хауса несколько ночей:
- Так это и есть тот самый Даааа, Джееееееймс?

И теперь я знаю, куда уходят умирать анекдоты, когда наскучатся существованием: запутавшись в бороде, они влачатся в клинику Принстон-Плейсборо и просят об эвтаназии, еще раз поведав напоследок миру свою историю, и, что самое удивительное, она не раздражает, она даже возвышенна ... — я плакала над парнем со сломанным пальцем (и по капризу костюмеров номером 13 на футболке) из 05х16.

@темы: Уилсон,, Хью Лори,, разговоры о сериале, РШЛ, Хаус,

Исследователь: Шальная кошка
От редакции: наша Кошка, как истинная кошка, бродит, где хочет, в основном по сайтам, где мяукают по-английски. Набравшись информации, приносит ее нам. Последнее недоумение общественности было связано с кольцами Хью. Вот, что пишет Кошка.

Мыша, это я на одном форуме прочитала гениальное предположение, что у него два обручальных кольца - серебряное для повседневности, а золотое для торжественных случаев. После чего у меня случилась смеховая истерика и родился драбблик.



У Хью Лори до недавнего времени было 4 обручальных кольца: первое для Эммы Томпсон, второе для Стивена Фрая, третье для Джо и четвертое для Одри Кук. Второе было самым любимым, а третье он терпеть не мог. Но в силу известных обстоятельств чаще всего он был вынужден носить именно третье. А когда становилось невмоготу, он его снимал или заменял на другое, в зависимости от настроения. Но недавно, после 5 лет совместной счастливой жизни, у него появилось 5 обручальное кольцо - для Роберта Шона Леонарда.

КОНЕЦ

@темы: Хью Лори,, юмор

@темы: юмор